вторник, 5 мая 2015 г.

Шел первомайский снег...

Дело было одиннадцать лет назад. Остро стоял вопрос о поступлении... Сама я очень тяготела к журналистике. И все у меня было для успешного зачисления, но нужно было "поднабраться" публикаций в разных изданиях. Мои размышления очень любила одна наша православная газета, я вела спортивную колонку в школьном еженедельнике плюс было несколько публикаций в областных изданиях к праздничным событиям и памятным датам. В это время у меня и родился этот самый рассказ... До этого его публика не видела, да, думаю, ей не очень-то до него есть и дело. Он о любви (а о чем еще может писать человек в 17 лет?), антиутопии (видимо, они меня преследовали с детства) и о жизни (моей на тот момент). Можно было бы изменить имена, пароли, явки, но не буду. Оставлю как есть. Запомню его молодым и красивым =))
Если у кого-то хватит терпения дочитать его до конца - низкий поклон и огромное спасибо. Если появятся какие-то мысли, буду рада с ними познакомится... Итак:


Спасибо Павлу Кашину.
Ему и посвящаю.


Этот майский денек начался, как и любой другой погожий и приветливый. Птички поют, прохожие улыбаются, радуются чему-то… Хотя, стоп! Радости на их лицах нет, зато есть какое-то сожаление и виноватость.
Что ж, не важно, потом разберусь в чем дело. Возможно, опять в каком-нибудь городе произошла забастовка по поводу присоединения к нам. Может, конечно, еще что-то, просто я не знаю. Я-то и до офиса пока не дошла, а уже рассуждаю о новостях. Вот приду, включу транслятор, посмотрю-послушаю, вдумаюсь. Если произошло что-то хорошее, то порадуюсь, если нет – ну что ж, обидно и досадно, но лишь бы на мне это не отразилось.
И все-таки лица… такое впечатление, что они их от меня прячут… Да, нужно поторопиться.

Как всегда при входе в здание РосКульта меня встретил консьерж. Это многовековая традиция, а не предмет роскоши, тем более что он уже давно, вот уже лет триста, стал голограммой.
Поднимаюсь в лифте на восьмой этаж, прохожу по длинному, хорошо освещенному коридору. Открываю дверь в наш уютный кабинетик (если так можно назвать комнату, в которой работают сразу сорок семь человек).
-- Привет всем! – как обычно поздоровалась я.
-- Привет, здравствуй, доброе утро! – со всех сторон посыпались приветствия. Надо же, какие все галантные и внимательные.
Подхожу к своему столу и понимаю, что на нем как-то не слишком много, а даже мало бумаг, в которых мне нужно разобраться. Даже глазам не верится. Неужели инопланетяне стали лучше говорить на землянском языке (конечно же, русском, ведь легендарное США развалилось еще в середине XXI века, а других космических держав на тот момент кроме России не было; мы открыли космос, под нашим началом объединилась сначала вся Евразия, потом и другие материки), не путая слова и не строя бессмысленных предложений. Все тексты инопланетян проходят через нашу комнату, в которой сорок шесть человек приводят их в читаемый, связанный по смыслу текст, а один – начальник – всех подгоняет.
Ну что ж, если работы мало, то я, пожалуй, пойду со спокойной совестью займусь своим просвещением. Работа-то не волк, в лес не убежит.
Выхожу из офиса, иду по тому же коридору к телевизионной, так, по старомодному, мы называем трансляторную, вхожу в нее. Сразу возникает вопрос: почему бы мне не посмотреть новости, сидя на своем рабочем месте? Да потому, что мы работаем с очень важными бумагами (иногда даже папирусами и травусами). Опасаясь того, что они загорятся от небольшого повышения температуры, наше руководство заставило нас ходить сюда.
При моем появлении народ, бывший там как-то странно начинает пятиться  к выходу. Все уходят… Оно и лучше, буду впитывать новости в одиночестве.
Включаю блок последних «Сенсаций». Так, посмотрим… в Абулине опять дожди, урожай пропадает… неинтересно. На Ятур-батуре снова вооруженные столкновения из-за… неважно, потом узнаю из-за чего. Ага, новости культуры! Ввожу свой идентификационный номер (ИН) и опять не вижу ничего хорошего, в смысле интересного, так как то, что Мажучи, наконец, открыли свой месячный карнавал – уже хорошо. Что-то этот «телевизор» не договаривает… И ладно. Сейчас нужно идти делать свою работу, а потом можно и наши, земные,  новости глянуть. Но это позже.

Работы действительно оказалось не много. Просьбы приземлиться тогда-то и туда-то, поздравления друзей с Земли и еще кое-какая мелочь. Так что за сорок минут я справилась. Попросила добавки. Не дали! (Да чтоб все так жили!) Сказали, что сами справятся, что работы вообще мало. И это в самый разгар туристического наплыва!.. Раз нет работы, значит, я могу распоряжаться своим временем так, как захочется.
-- Привет! – я увидела на экране свою подружку.
-- Привет, Вит! Ты сейчас сильно занята? А то у меня сейчас свободного времени флаер. Чем занять – не знаю. Так ты как?
-- Ничего себе! У лингвистов свободное время! Да-а-а, что-то в галактике взорвалось!.. Полин, извини, я не могу так похвастаться. У меня сейчас как раз наоборот – времени в обрез, дел не в проворот, и вообще, у меня завтра большой день!
-- Ладно. Поняла. Как освободишься, звякни. Угу?
--Угу! Пока!
Не успела я сказать: «Пока», - как Витка отключилась. Теперь пришло время удивляться мне. Во-первых, обычно от нее не отвяжешься; во-вторых, ее работа заключается в том, что она сидит в удобном кресле и следит за посадками космолетов. Хорошая работа для такой лентяйки, как она, так как за последние лет пятьдесят не произошло ни одного неудачного приземления. И день у нее большой завтра… Свидание с кем-нибудь, точно! Ну и ну ее, поброжу по парку в одиночестве.

Сегодня двадцать пятое мая. В школах в девять утра был последний звонок. Сейчас, отзвонившиеся школьники гуляют по городу, фотографируются на память о знаменательном дне. На них интересно смотреть. Особенно, если на глаза попались выпускники. После линейки они впервые в своей жизни одели «взрослую» одежду, то есть брюки, юбки, футболки, так как до этого, до шестнадцати лет, они ходят в одинаковых комбинезонах. По цветам комбинезонов различают возраст, например: желтый – шестилетки, голубой – семи, зеленый – восьми и так до белого, который означает совершеннолетие. Мальчишки, конечно же, в большинстве своем, первой одеждой выбирают джинсы, рубашки и кроссовки, а девчонки – мини-юбки, рубашечки, кофточки и босоножки на высоких каблуках, ходить на которых все равно не умеют, ведь всю жизнь ходили в ботинках, гармонирующих с комбинезонами.
Да и не зря (теперь уже) девушки так одеваются. Им-то замуж надо выходить, желательно до двадцати лет – иначе запишут в старые девы, и всю их жизнь будет занимать неинтересная рутинная работа.
Кстати! Сегодня, двадцать пятое мая, а значит, должны были объявить о том, кто на нынешний год самый завидный жених. Если быть полностью честной, то я считаю, что это – глупая глупость (J), имеющая место только в нашей стране. Ни на одной другой планете, ни в одной другой стране не происходит выборов самого-самого парня, желающего жениться.
Да и бред какой-то получается. Живут себе юноши, влюбляются в девушек,  встречаются с ними, предлагают им свои руки, сердца и другие органы, но пожениться они смогут лишь к декабрю, когда пройдет конкурс невест.
Интересно, а кому пришла в голову такая идиотская затея со свадьбами? Допустим, жил-был молодой человек М, влюбился он в девушку Д, стали они сближаться, встречаться и довстречались до того, что однажды М говорит Д: «Я люблю тебя, ты это знаешь. Я уже и жизни своей без тебя не представляю, поэтому, давай поженимся». Ну, или что-то в этом роде. У кого, на что уж фантазии хватает. И после такой вот речи в «Организации Молодых Семей», ОМСе, проще говоря, появляется надпись на табло, что такой-то М решил жениться. Как ни странно, но про Д на табло упомянуто не будет. Просто: «Решился». Рядом с именем появится ИН и число дня, когда было принято такое решение, а так же сила чувства к объекту воссоединения. Эта самая сила обозначается цветами: синим, зеленым и красным. Естественно, что последний – самая сильная любовь. А так же с помощью так называемых «галочек». Одна красная галочка – любит, но брак продлится не больше десяти лет. Две – не больше двадцати. Три -  на всю жизнь. Если после трех галок будет звезда, то это уже вообще будет пределом всех супружеских благ. Я про синие и зеленые галки не говорю, те браки длятся совсем не долго – от одного месяца до пяти лет, но это максимум.
Так вот самый лучший парень, завидный жених, выбирается из тех, рядом с чьими именами есть звезда. Если он один, то это тот самый счастливец. Если же таких звезданутых не окажется, то выбирают из трехгалистых. После того, как объект будет найден (в расчет идут даже отметки в школе) его объявляют двадцать пятого мая. Вернувшись к М, продолжу. Допустим, в этом году у него одного рядом с именем стояла звезда. Значит, он и становится Главным Женихом, имя которого объявят сначала в теле и радио эфирах, а потом представят народу вечером во время гала-концерта. После этого, с двадцать шестого мая, начинается конкурс невест. При чем совершенно не важно кого М любил до того и на ком он собирался жениться. Ну, а на конкурсе девушки-невесты соревнуются в умениях говорить, краситься, готовить, ухаживать за детьми, в своей начитанности, а так же в том, кто быстрее бегает и дальше прыгает (зачем эти соревнования – не известно никому, но они есть в программе) и во многих других видах деятельности. В итоге те десять человек, которые набрали больше судейских баллов, чем другие попадают в финал, где должны подробно рассказать о своей жизни, можно с иллюстрациями, песнями и шутками. Та, которая больше других понравится зрителям и станет женой М, его прежняя пассия тоже может принять участие в игре.
Жаль, конечно, что в последнее время правила меняют самым подлым образом. Ты можешь в честной борьбе пробить себе место в десятке, но можешь примазаться к одной фрау-мадам Ольге Петровне Гавриловой.
В общем, женится М (хочет – не хочет, а придется) на той, которую выберет общество – на самой лучшей претендентке в невесты. И, как честный человек, никуда от нее не уйдет, потому что, прогнозируя срок брака, считают верность, честность и преданность парня. Правда потом нашему обществу становится совершенно не важно, как живет молодая семья, сколько у них детей, и есть ли они вообще, что после заключения этого брака должна делать девушка, которой предназначались слова: «Давай поженимся»; что супруг с головой уходит в работу, а супруга жалуется, что он к ней холоден. Хотя, опять же, не всегда так. «Стерпится - слюбится», - говорила моя прабабушка.
Все, абсолютно все мои знакомые считают, что это правильно, что должны в галактике создаваться семьи, обе части которых идеальны, но мне кажется, что два идеала в одном месте – это слишком крутые меры, это насилие над личностями. Все земное человечество делится на тех, кому хочется, чтобы защищали их и тех, кто хочет защищать сам (и именно земляне такие, так как у одних рас вообще не существует половых различий, у других же браки вообще не заключаются, а молодежь растет и воспитывается в детских садах-инкубаторах). Идеал может защитить и себя и других, а кого защищать идеалу, женившемуся на таком же, как он, способном. Вот и профессии у них потом или руководящие (президенты компаний, директора фирм) или охраняющие (военные, милиционеры, да врачи в конце концов).
Мне кажется, что вмешиваться в личную жизнь человека государству не стоит, а то свобода личности есть, а жену навязывает общество. Да и о том, что каждый выбирает по себе религию, дорогу, женщину помню, похоже, только я.

Ой! Еле успела отойти с дорожки, а то бы сбил юный флаеробордист-выпускник… что ж поделать, сама такой была. 25 мая… О, Господи!
30 июля прошлого года, как раз на мой день рождения, Родион подарил мне кольцо и сказал, что хочет соединить свою судьбу с моей, то есть хочет, чтобы мы поженились. О, ужас! Он ведь тогда стал претендентом на занятие «завидного места». Нужно скорее выйти на какую-нибудь площадь и узнать имя счастливца. А, может, к кому в гости зайти? Может, кто знает? Вот как раз и Виткин дом. Я ей звонила утром, она была занята, но была дома... Ладно — чем черт не шутит?
Набираю на видеофоне номер нужной квартиры, но там пусто, значит ушла уже. Что ж, придется плестись на площадь.
-- Полин, привет!
Я оборачиваюсь на окликнувший меня знакомый голос и вижу Кофточку, Лену Кофтан, мою хорошую стародавнюю знакомую. Мы с ней в параллельных классах учились.
-- Ленка! Привет! А что ты здесь делаешь?
-- Я-то здесь живу, а вот, интересно, какими ветрами тебя сюда занесло?
-- Да я к Витке пыталась пробиться. Не вышло.
-- Она сегодня целый день, как ужаленная бегает, даже на работу не пошла. Что-то все под нос себе бубнит: «Правильно или не правильно?» Замучила! Она еще и невестой себя пробовать решила.
Ленка еще что-то говорила, но я ее уже не слушала. Я смотрела на нее, но поймать ее взгляда мне не удавалось, и оборачивалась она очень часто, будто боялась чего.
На мой взгляд ей повезло. Она вышла замуж два года назад, в семнадцать лет. ЕЕ жених не стал Женихом Года, поэтому они беспрепятственно зарегистрировались 12 декабря. Сейчас в ее фигуре наблюдались некоторые изменения. Раньше она была высокой, стройной. Носила юбки, в штанах, после окончания школы, я ее ни разу не видела. Сейчас же под просторным балахоном-футболкой и широкими штанами сразу и не понять ее телосложения. Приглядевшись, конечно, можно понять, что она раздалась. За хорошим мужем, наверное!
-- Ну, а ты, как? Не вышла замуж еще? – спрашивала у меня Ленка это не в первый раз в этом году, но сегодня как-то особенно что ли.
-- Нет, но собираюсь! – и я показала ей пальчик  колечком. Конечно, эти обручальные кольца стали почти домостроевской традицией [1], но мне нравится.
-- Лен, ты сейчас свободна? А то мне нужно попасть в одно место, это не далеко от сюда.
-- Пошли. Мне как раз нужно много гулять, а гулять с кем-то еще и приятно.
-- Ты беременна? – задав этот вопрос я почему-то ощутила, как мое сердце охватывает зависть. Просто так не забеременеешь, нужно получить разрешение. Семейным оно достается в 3-4 раза проще.
-- Да. Уже скоро сроки подходят.
-- Ну как, страшно?
-- Нет. Да. Понимаешь, раньше, когда только-только… было не страшно, а теперь вот и страшновато. Вдруг что при родах случиться?
-- Понимаю. В смысле не понимаю, но сочувствую. Я на твоем месте себя еще хуже бы чувствовала.
-- Ты у рас известная паникерша.
Потом мы углубились в воспоминания прошлого. Она все удивлялась, как это я никак замуж не выйду. В школе-то все думали, я выскочу в первых рядах – такая общительная была.
-- Полин, неужели тоже в невесты заделалась? – спросила Лена, когда мы подошли к нужному мне зданию. Ее вопрос не был глупым. Она была права, в этом здании находился офис Ольги Петровны и Ко (именно она и была самой главной в ОМСе, и имя Жениха первой знала, конечно, она, да и к Невестам имеет непосредственное отношение, прорабатывает их анкеты), но мне нужно было не к ней.
Я и сама-то толком не знала зачем мне непременно нужно было увидеть свою родственницу. Инга работала в этом здании на 4 этаже, ОМС же занимал последние три этажа. Однако у них были общие дела.
-- Слушай, я не буду с тобой заходить, лучше здесь погуляю. Может, встречу кого. Ты не сильно обидишься, если вдруг я тебя не дождусь?
-- Нет, конечно. Может, вообще ждать не будешь, а то вдруг задержусь.
-- Я все же подожду немножко.
-- Ладно.
Я повернулась и пошла в здание. Я знала, почему Лена не стала заходить со мной, хотя с Ингой они были знакомы. Просто охрану внизу содержит Ольга Петровна, а она не очень-то жалует беременных – невестой побыла, вот и уваливай, не занимай чужих мест.
Подходя к лифту я поняла, что кто-то отводит от меня глаза, а кое-кто откровенно надо мной (именно надо мной) посмеивается. Хотя, конечно, может это и не так. Просто у меня в последнее время было много работы. Надо отдыхать! И вообще, почему я привязалась к этим глазам? Вот, например, этот молодой человек смотрит на меня, внимательно так, будто познакомиться хочет, только мне этого не нужно – у меня есть кого любить.
Открылся лифт. Из него вышла Инга. Строго так глянула на меня. Мы поздоровались. Потом она повела меня по каким-то коридорам. Пришли мы, правда в хорошо знакомую мне комнату для посетителей, стали пить кофе, говорили ни о чем.
-- Полин, знаешь, это ничего, это иногда случается. Ты ведь выдержишь, ты сможешь, ты у нас сильная. Вся родня тобой гордится, - с места в карьер начала моя тетушка. Я, конечно, не поняла, о чем она.
-- Так ты что, до сих пор в неведении находишься? Ты что, местные новости еще не смотрела? Э-эх. Твой Родион в этом году стал самым завидным женихом.
У меня аж чашка из рук выпала от такой новости. Электронный уборщик уже шуршал веником рядом со мной, когда я смогла спросить:
-- А с каким счетом или по какой причине?
-- Поль, понимаешь ли, с твоим Родиком история вышла – обзавидуешься. Правительство страны тебе даже благодарность подписало. Видно, ты ее еще не получила… Ах да, вечером…
 -- Инга, ты знаешь, что я не люблю имя Поля. Меня зовут Полиной! А какую благодарность? За что? И главное, какая история?
-- Понимаешь ли…
-- Не понимаю!
-- Хорошо, начну по порядку. Родион стал на учет 30 июля, в твой день рождения, - Инга выразительно посмотрела на мое кольцо. Она знала, что это не просто украшение. – На табло, как обычно, появилось его имя, ИН, три красные галочки, однако рядом с ними была и звездочка. Ты Знаешь, это само по себе – сенсация. Такое бывает раз в сто, а то и в двести лет. И это было 30 июля. Можно сказать, что до следующего 24 мая времени еще ого-го. До декабря не появилось больше вообще ни одной звезды, так – галочки цвета меняли, прибавлялись. Но звезд больше не было! После декабря, к апрелю примерно, появилось еще три звезды.
Я стала понемногу приходить в себя, понимать, что его в честной сортировке из пяти-семи человек выбрали, а тетушка продолжила свой рассказ:
-- В апреле со звездами было глухо. Сотрудники ОМСа уже начали прорабатывать парней, а точнее их биографии, характеры.  И вдруг первого мая на табло появляется еще одна звезда, да и не у кого-нибудь, а у твоего Родиона. Бывший там народ чуть в обмороки не попадал. Такого еще никогда не было – две звезды на одного!
Во время ее рассказа у меня стала кружиться голова, перед глазами, медленно так, проходил последний год. Мои мысли совпали с ее словами как раз в том месте, где она упомянула о первом мая.
Родион очень любит историю. Он археолог. В галактике для него хватает работы. Землю, свою колыбель, человечество покидать не собирается, но загадки ее до сих пор до конца не поняты. Например, зачем было нужно индейцам майя ставить своих исполинов или откуда древние индусы узнали о строении современных флаеров.
Так вот когда-то первое мая был большим праздником, и второе надо сказать тоже. Сейчас его не отмечают, но Родион о нем знает.
В общем, первого мая Родион как раз и рассказывал мне о нем. Я, конечно, лингвист, и должна быть знакома с историей и своей и чужой. Я и знакома, но не до такой степени. Я изучала историю слов, а не праздников. Был первое мая праздником мира, труда и мая. Родя подарил мне букет цветов (не в честь праздника, а так, в честь мая и меня). Зашел разговор о майских торжествах прежних и настоящих. Мы не могли не вспомнить двадцать пятое мая, день последнего звонка и объявления самого завидного Жениха.
-- Родион, я понимаю, что ты теперь на счетчике, а так же понимаю, что наши отношения со стороны кажутся совершенством…
-- Но ведь это со стороны. Полин, ты не хуже меня знаешь, какие у нас иногда бывают ссоры. А из-за чего? Бордюр не поделили!
-- Не перебивай меня и не смейся надо мной! Я хочу поговорить серьезно.
Он сделал серьезное выражение лица, но было видно, что удержать его стоило больших усилий. Рот расплывался в улыбке, взгляд становился нежным.
-- Родион, я сознательно прошу тебя: измени мне. Если вдруг у тебя есть звезда, то она исчезнет, если ее нет, то хотя бы галочек поубавится.
-- Солнце, ты понимаешь, о чем ты меня просишь? Ты просишь изменить тебе, а, значит, и себе. И как мне можно будет жить после этого? Не подскажешь? Да я потом в глаза тебе смотреть не смогу! И в зеркало тоже не смогу!
Лицо его изменилось. Теперь оно отражало глубокую обиду и грусть, но глаза остались по-прежнему нежными. Это было хорошо, так как иногда его глаза тоже на меня обижались и тогда я немного терялась.
-- Полин, Отелло по сравнению с тобой просто ягненок. Ты ж меня потом на порог не пустишь, не говоря уже о свадьбе.
-- Ну, давай я пообещаю, что тоже изменю тебе. Так сказать око за око.
-- Издеваешься? – чуть ли не кричал Родион.
-- Ты прав, издеваюсь. Я ведь все равно не использую такую возможность.
-- Этот разговор окончен. Да и с чего ты взяла то, что Женихом в этом году буду именно я? Опять паникуешь?
Паниковала. Действительно. Но моя паника почти никогда не была необоснованной. Взять хотя бы случай из детства. Однажды на уроке химии нам показывали опыт со СДЯВ. Я при всем класс попросила учителя не делать уж слишком концентрированным раствор какого-то эфира. Он не послушал, сказал, что все под контролем. В итоге случился выброс. Половина учеников лежала без сознания под партами, его лишили лицензии на обучение. Или был другой случай. Как-то в офисе сработала пожарная тревога. Я быстро начала собирать документы и другим посоветовала последовать моему примеру. Меня обсмеяли, сказали, что пожарная охрана не даст случиться сильному возгоранию. В конце концов пол-офиса выгорело дотла. Слава Богу (если есть кого славить), что другие помещения не пострадали, и нас не выселили с насиженного места. Как оказалось , в этот раз моя паника так же была оправдана.
Правильно говорили в старину: против чего борешься, на то и напорешься.
Во время того памятного мне разговора мы шли по нашей любимой аллее старого городского парка. На ней росли фруктовые деревья, которые к тому времени еще цвели. Но при малейшем дуновении ветерка лепестки падали. Вот так, под этим первомайским снегопадом мы и шли. Деревья качали ветвями, как будто бы слушая наш разговор, только понять на чьей они стороне было невозможно.
Мысли понесли меня дальше по потоку воспоминаний, но Ингин голос вернул меня к реальности:
-- Ты ведь понимаешь, что три звезды – это бесспорная победа над соперниками. В общем, он – самый-самый и даже больше. Можешь радоваться!
-- Инга, тебе прекрасно известна моя точка зрения на все эти конкурсы Женихов и Невест. Ты понимаешь, что ни о чем подобном я никогда не мечтала. Я просто хотела выйти замуж за любимого мной человека без всяких там соревнований. Я хотела замуж за Родиона!
-- Вы, конечно можете пожениться, но только при некоторых условиях. Ты знаешь правила конкурса. Так что дерзай, у тебя еще есть время зарегистрироваться. Полина, Полина, не теряй сознания, ну же, очнись, - тетка хлопала меня по щекам. – Ты же знаешь, что это большая честь для него и ответственность. Теперь он будет создавать семью, которая станет идеалом для подражания. Если ты его действительно любишь, ты хочешь, чтобы у него было все всегда хорошо.
«Господи, какая же я была дура, когда просила тебя о его счастье, пусть даже без меня. Как это тяжело оказывается!.. – крутилось у меня в голове. – Лишь бы у него все было хорошо».
-- Ты не станешь капризничать и мешать его жизни. Ты просто уйдешь в сторону. Да и родственникам своим ты боли не причинишь?..
-- Инга! Что ты мне очки втираешь? Разве я могу воспротивиться или как-нибудь помешать случиться таинству бракосочетания? Какая боль родне, ты о чем?
-- Зная тебя и твои «новаторские» мысли, можно предположить, что ты и руки можешь на себя наложить, лишь бы сильно не переживать.
-- Переживать на счет чего? Смеешься? Я понимаю что его брак – общественное счастье. Да и какой я новатор? Для меня счастье видеть его счастливым, как  сотням девушек, оказавшихся в такой же ситуации до меня.
-- И кого ты стараешься обмануть? Меня? Я ж тебя с пеленок знаю. Можно сказать,  вырастила тебя. Не расстраивайся. Выйдешь и ты замуж. Будет и на нашей улице праздник!
-- Выйду?! Нет, теперь я никуда не пойду. И ты тоже, успокоила… Сама-то ты у нас вон какая!.. А не замужем. Чего уж про меня говорить…
-- Ну, скажем, я вся в работе, мне некогда этим заниматься.
-- Я теперь тоже в ней буду.
Мы допили свое кофе, принесли еще. Ленка, похоже, не дождется.
Когда я наконец собралась уходить, был уже вечер. Разговор наш крутился в основном вокруг того же, поэтому я успела немного успокоиться. Однако неожиданно для меня Инга снова ударила в кровоточащее место:
-- Полин, а ты с Виткой еще общаешься?
-- Угу.
-- А ее Ольга Петровна вне конкурса протащила.
-- За какие это достижения?
-- О том, кто будет женихом стало известно уже после первого мая. Твоя Витка и до того подлизывалась к мадаме, а за такую ценную информацию она слишком уж расстаралась. Ольга сказать ей не сказала, на в десятку взяла.
-- Надо же, а меня в это она не посвящала… Интересно…
Виски давила кровь. Нервная дрожь пробирала все тело. Я уже понимала, что злость, которая билась во мне, должна выйти наружу. Я даже знала, чьей роже она достанется. Слезы обиды наворачивались на глаза, но я сдерживалась.
-- Ладно, потопала я. Пока.
-- Иди, только глупостей не наделай.

Выйдя от Инги, я,  не выбирая маршрута, пошла к Виткиному дому. На этот раз мне не пришлось звонить ей по видеофону, они с Ленкой гуляли.
-- Привет! Поближе! – поздоровалась я с «подругой». – Лен, извини, что я так сильно задержалась. Мне пришлось помочь Инге вникнуть в суть одного очень важного для нее документа.
-- Да ничего! Я долго-то и не ждала. Знакомые встретились. Я с ними и ушла.
-- Приветище! – поздоровалась Витка.
Я сдерживала себя, говорила с ней, как ни в чем не бывало, ничем не выказывала своей злости на нее, но я думаю, что она что-то почувствовала. Стаж нашей дружбы пятнадцать лет. Я чувствую ее, она – меня. Сейчас я ощущала ее замкнутость.
Мы втроем шли по улице, обычной такой вечерней улице. За нами шел какой-то мужик с бородой… Именно мужик, а не мужчина. Одет он был так, будто вылез из XX века. Панкует, наверное… Он шел не обгоняя нас, но и не отставая, не сворачивая. Иногда оборачиваясь, я замечала, что он очень внимательно слушает наш разговор.
-- Девчонки! Сегодня же на Красной Площади будет представлен Главный Жених. Начало в 22.00 Полетимте, посмотрим. Пожалуйста!.. – затрекотала Витка.
И тут-то я не сдержалась. Мой кулак сам собой сжался, рука нанесла жестокий удар в солнечное сплетение. Приложилась я сильно, по-мужски. Витку аж сложило вдвое.
-- За что? Ты за что меня? Люди! – орала Вита собирая толпу. – Бьют! Избивают! Подруга единственная!
Я знала, что если она захочет дать мне сдачи на орехи, то у нее это получится, она крупнее меня, да и посильнее будет. Нужно было срочно предотвратить избиение меня!
-- Вита! Говорить так при мне – это не просто свинство! Ты ведь уже прекрасно знаешь кто жених… еще с утра знала, но не сказала мне, когда я звонила! Это по-дружески?
-- Девушка, не смейте бить Полину! Н смейте! Вы не правы обе, но бить ее сейчас, да и вообще, не стоит! Хватит! Вы ей и так принесли боль! – кричал бородатый, успокаивая Витку.
-- Люди, поймите же, я его люблю, действительно люблю. Что же мне делать? А она, предательница, теперь будет бороться за право стать его женой. Меня же теперь даже в список никто не запишет, так как поезд записи уже ушел. А я всего-то хотела выйти замуж, родить ребенка, может, двух, от любимого мужа, а теперь получается, что у моего жениха будет другая невеста.. (всхлип) и она… (снова всхлип) – на долго меня не хватило. Потекли ручьи слез.
-- Да, не завидное положение, - заговорил кто-то из толпы, собравшейся вокруг нас. – Остается тебе только одно – руки на себя наложить.
Хорошая идея, но я не смогу… Я слишком люблю жизнь… Я слишком хочу в последний раз посмотреть на его, такое милое мне, лицо. И все же я, кажется, попыталась выбежать на дорогу, но все тот же мужик с бородой, остановил меня.
Моя злость медленно отошла, я начала успокаиваться. Вита тоже. Бывало, что и я ее «кидала», просто в моей шкуре ей побывать не хотелось. Она знала, что со мной происходит. Чувствовала. Ленка нас все же примирила. На площадь, правда, мы отправились вдвоем – я и Витка. Летя в флаере я вспомнила про телефон… Там оказалась куча сообщений и не принятых звонков от Родьки. Надо же, он хотел со мной поговорить, а я о его чувствах даже не подумала, вот эгоистка. Теперь, видимо, нам уже не суждено поговорить… Я заплакала… Сильно, в голос заревела, как никогда раньше. (И кто меня этому мог научить?) Витка поняла, о чем я, приставать с вопросами не стала. Поняла она то, что мне еще долго придется плакать, а ей никуда от меня не деться. У нас всегда так: плачу я – она рядом, плачет она – я. Правда, она плачет чаще, но мои переживания острее; как говориться редко, но метко.
Конечно, со мной рыдания приключились не в первый  и не в последний раз за этот день. У Инги я рыдала почти все время, особенно, когда она рассказывала мне о той самой загадочной благодарности. Оказывается, администрация города и гос. дума приняла постановление о том, что мое дело подобно трудовому подвигу. Я раскрыла такие возможности у парня, какие еще никто ни у кого никогда не раскрывал. Они решили (постановили!) вручить мне грамоту с денежным вознаграждением. Деньги немалые, причем их уже перечислили на мой счет. Сегодня, впервые за все время существования выбирания женихов, на церемонии провозглашения решено публике представить его девушку. Прилюдно, так сказать, меня пригласят на сцену, вручат благодарность в золотой папке. Это должен был быть сюрприз, но не зверь же моя тетушка. Она знает, что я такого сюрприза не переживу, поэтому все и выложила. Еще чуть-чуть и я бы действительно не дожила, спасибо мужику…
Кстати о мужике. Интересно, откуда он знает мое имя? Теперь я этого уже никогда не узнаю… Ну и черт с ним…

Народа на площади было не просто много, а очень много. Я никогда не бывала вечером 25 мая на площади. Как-то не интересовалась чужим «счастьем», свое было, а теперь вот моему жениху ищут невесту… вот такой каламбур… В толпе не протолкнуться, но нас с Виткой нашел какой-то парень, сказал, что мы, а точнее я, должны следовать за ним. Последовали, оказалось, что он вел нас к сцене. Я смотрела на происходящее вокруг, словно через линзу. Я была изолирована от окружающих. Парень привел, поставил так аккуратно, красиво даже, в первом ряду, охрану ко мне прикрепил - как бы не убежала, наверно, думали. Вита все уговаривала меня записаться в конкурс, потому что набор еще продолжался. Я, конечно же, отказывалась. Она от меня не отставала. Может быть это был акт вежливости, может быть настоящая женская дружба?
-- Полин, подожди меня тут, я к Ольге Петровне сбегаю, может она поможет. Даже за мой счет, лишь бы для тебя…
Я знала, как дорого ей досталось место в финале. Примазываться к ОП не так уж и легко. А если Витка согласна «выбитое» место мне отдать!.. Так я не имею права отказываться!
-- Ладно, Вит, я подожду, ты только не сильно старайся и не задерживайся долго, а то мне как-то неуютно здесь.
Она пошла… Куда точно даже не помню, я не видела направления. А я всестояла перед сценой потерянная, одинокая, под охраной. Ребята тоже чувствовали себя не очень уютно рядом со мной. Оно ясно, среди этого праздника на меня смотреть было тошно. Прежние их подопечные так себя не вели. Их, скорее, нужно было удерживать от того, чтобы они от избытка чувств не прыгали на сцену и не целовали людей, «протолкнувших» их любимого в ранг Жениха, который создаст идеальную семью, нужную обществу.
Вообще, у нас считается престижным стать Женихом. Каждый парень делает все для достижения этого звания, хотя, конечно, компьютер не обманешь, если не дано большое и светлое… чувство. А моему на голову свалилось нежданно-негаданно.
Охранникам меня держать не приходилось. Я стояла, боясь пошевелиться, до боли в глазах разглядывая сцену в надежде увидеть Его.
Неожиданно, откуда-то из-за спины, появилась Витоська.
-- Полин, пошли, Ольга Петровна сказала, что ты принята  в финал «за красивые глазки», нет, правда, она сама так сказала. В общем за твое прошлое. Ты должна только сейчас подойти и где-то расписаться.
-- А как же ты?
-- За меня не переживай. Правда, я просила удалить свои ИН и имя из списков, но она сказала, что так будет даже интереснее.
-- Еще бы, две подруги борются за мужа в будущем и жениха одной из них в прошлом. Что ж, пошли… Ребята, - обратилась я к своей охране, - мы к ОП, проводите нас.
Под конвоем мы пошли по направлению боковых ступеней, уже даже поднялись по ним, когда я увидела Родиона. Он, такой высокий, стоял в толпе девушек и как-то обречено на них смотрел. Во мне все оборвалось. Я остановилась, остановилась и вся сопровождающая меня компания.
«Родион, посмотри же на меня, посмотри. Ну, услышь мою просьбу, подними глаза. Ну же, пожалуйста…» Моя молитва не услышанной не осталась. Он поднял глаза на нас. Сначала они были пустыми, но уже через миг он понял кто стоит перед ним. Диалог наших взглядов был недолгий.
-- Полин, пойдем! — опять позвала Вита.
-- Нет, ты знаешь,  я это не смогу сделать. Это подло. Девчонки будут стараться, из кожи вон лезть, вышивая платок для него, а меня – «за красивые глаза». А по конкурсу я не пройду. Прости, Вит, мне придется от него отказаться. Ребята, пошли, - и я повернулась спиной к Витке, к Нему. Рыдания подкатили к горлу, из глаз закапали слезы. Да, я – тварь дрожащая, а Витка – право имеющая, как не прискорбно мне это признавать.
Вдруг охранники посторонились. Кто-то взял меня за плечи.
-- Не плачь, пожалуйста! – услышала я такой любимый голос.
-- Да я и не плачу, я рыдаю!
-- Пойдем, выйдем отсюда в менее людное место.
-- Я под охраной…
-- Я их отпустил. По крайней мере они будут следить за тобой менее заметным способом.
-- Подглядывать будут!
-- Точно!
Уж не знаю, каким образом рядом с Красной Площадью оказалась уютная, тихая посадка, но она там оказалась.
-- Зря ты тогда не согласился изменить мне… Ты хоть знаешь за какие достижения удостоен столь высокого звания?
-- Да. Сегодня утром, часов в 7.00, ко мне приехала Ольга Петровна, расказала все: и про две звезды, и про благодарность тебе… Я звонил тебе… Звонил целый день, но ты, почему-то не отвечала…
-- Я забыла включить телефон. На ночь я его всегда отключаю, а по утрам, ты ведь знаешь, забываю включать. Я и новости сегодня не посмотрела, потому что опаздывала.
-- Ты так спокойна… Даже не верится что ты так быстро смирилась с моей новой должностью…
-- А что я могу поделать? Ты сам знаешь, что наше общество стремиться к идеалу. А приближается оно к нему с помощью создания таких вот идеальных семей, где Он будет заботиться о процветании семьи, о достатке, хранить верность, а Она – рожать детей, беречь семейный очаг, молиться за супруга и точно так же быть верной ему, пока смерть не разлучит их… «Идиллию на земле нужно начинать с рая в семье!» - тебе известен этот лозунг.
-- Полин, я уже все придумал и все спланировал. На церемонии, когда мне дадут слово, я публично откажусь от титула.
-- С ума сошел? Тебя не разжалуют, а память сотрут. Частично, конечно, но обо мне ты и не вспомнишь. Пусть все будет так, как должно. По крайней мере я буду знать, что ты обо мне помнишь. В нашем городе можно потеряться. Я постараюсь сделать так, чтобы мы больше не увиделись, я не буду теребить прошлое. Ты должен быть счастлив!
-- Но ведь ясно, что совсем не встречаться у нас не получиться.
-- Получится! Ты – археолог. Тебя периодически бросает с одной планеты на другую. Я – лингвист. Получше займусь работой, стану большим начальником. Отправят меня на какую-нибудь изобильную планету, все тайны которой давно известны, - говорила я очень убедительно. -  Ничего, обойдемся как-нибудь… Ты, главное, запомни меня молодой и красивой, идущей по аллее старого парка под первомайским снегом. Сохрани этот образ… А сейчас нам пора расставаться. Мои молодцы ждут, за тобою бежит администратор… Прощай.
Я повернулась и медленно пошла прочь из посадки, прочь от Родиона. Уже на выходе из леса, у последних кустиков, я не выдержала и оглянулась. Смотреть в его глаза мне нельзя было, но я это сделала. В них я увидела море нежности и любви  ко мне, которому не дано было вылиться наружу.

Потом была церемония объявления Жениха этого года. Ему дали слово. Поднимаясь на трибуну к микрофонам он шарил глазами по толпе, ища кого-то… Нет, он не пробовал даже отказаться от титула. Прочитал речь с предложенной шпаргалки, в которой говорилось о том, что он очень рад стать Главным Женихом года, что для него это большая честь, и все в этом роде.
Я смотрела на его лицо. Господи, как оно изменилось за этот день!.. Он повзрослел лет на десять, а то и двадцать! Потом он ушел, а вместо него на сцене стали появляться девушки-конкурсантки. В этом году их на две сотни больше, чем обычно. Как я понимаю, многие из них зарегистрировались сегодня. Как оказывается много было желающих выйти за моего Рода замуж! Очень многие из них были мне знакомы: кто-то учился с нами, с кем-то знакомились на работе. Ну что ж, дерзайте, девчонки! От всей души желаю вам удачи!

Первого декабря была объявлена победительница конкурса невест, а уже третьего декабря была сыграна свадьба «планетного масштаба». Приглашение на нее пришло и ко мне, но я вежливо отказалась, отправив благодарность за внимание к моей скромной персоне. Таких душевных мук, как я, видимо никто не испытывал. Обычно все рады и счастливы за новобрачных. Я же не слишком радовалась. Наверное это все потому, что я чрезвычайная эгоистка. Все должно быть по-моему и моим. В общем, ломка у меня была еще та. Еще и эта унизительная благодарность, «За проявленное мужество при воспитании достойных граждан своей страны»…
С мая до декабря я прилично скинула в весе, поэтому ходила по офису и гремела костями. Однако, я действительно стала начальником своего «отдела». Теперь вот снова ждала повышения по службе.
К февралю я его дождалась, но радости мне это не доставило никакой. Приходилось лететь на одну из самых богатых планет галактики, обучать молодежь нашему языку.
Тогда и случилось непредвиденное. У города-планеты, чем-то схожим с нашей, было много колониальных территорий - маленьких развивающихся планет. Однажды мне пришлось, как большому начальнику, нанести визит в одну из этих стран. Уже на подлете к ней наш космолет был подбит космическими пиратами. Взорвался главный пассажирский отсек, в котором и находилась я. Смерть была неожиданной и быстрой, поэтому мне было совсем не больно. Когда нашли мое тело, обнаружили, что повреждений на нем нет. Лицо было равнодушным и спокойным, словно смерть для меня была закономерной ступенью. Это произошло 20 апреля.
По законам Звездного Пространства меня должны были похоронить там, где прервалась моя биологическая жизнь, но Галактический Центр решил произвести мое захоронение на моей родной планете, на Земле. Как большого начальника!..
Погребение мое состоялось первого мая на тихом и даже уютном кладбище,  чем-то похожем на старый парк с фруктовыми деревьями.
Машины немного просчитались. Выбирая Родиона Женихом года, они считали, что он сохранит верность своей жене. Он и хранит верность, только не ей. От жены он ушел после первого месяца семейной жизни. Каждую субботу он приходит к моей могиле с двумя живыми красными розами, кладет их к моей надгробной скульптуре, сделанной в виде Афины – Паллады с моим лицом, мудрой женщине-воительнице. Наверное это он придумал сделать такое надгробие. Иногда мы разговариваем. Я появляюсь пред ним тем самым образом, который я просила запомнить. И все же чаще ему приходится рассказывать новости, мысли Афине, а я слушаю его, не появляясь.
--Такая любовь убьет мир, - такими словами я встретила его в первую годовщину своей смерти. Но, как не странно, именно каждую субботу он приходит ко мне и упорно разговаривает со мной, мертвой, не желая понимать, что все идеальные семьянины выходные проводят со своими семьями, с женой, ведь он так и не развелся. Она не дала согласия.
 Бывает, конечно он появляется не только в субботу. Сегодня, например, среда. Вчера он был. Я не показалась ему, но он и не спешил, долго здесь сидел. Рассуждал, вспоминал. А сейчас я сижу на той самой скамье,
Что и он вчера, рядом со своей могилой и делюсь своими воспоминаниями с ветром. Может быть он их кому-нибудь расскажет яблоневыми лепестками в первомайский полдень.



[1] т.е. старой

Комментариев нет:

Отправить комментарий